Бывшие политзаключенные – про женскую колонию, важность солидарности и веру в неизбежность демократических перемен в Беларуси.
«Убивают медленно, получают удовольствие от пыток»
– Первое, на что я обратила внимание, приехав в гомельскую колонию, – позывные в рациях сотрудников. Звучали они как «Лубянка-1», «Лубянка-2», «Лубянка-5»… Яркий штрих, который раскрывает их видение мира, – рассказывает бывшая политзаключенная, журналистка Ольга Класковская. 
Женщина провела за решеткой 26 месяцев: за это время ее осудили дважды – в декабре 2020 года по «народной статье» 342, позже – по статье «оскорбление должностного лица». Путем сложения приговоров Ольга получила два с половиной года лишения свободы. Срок отбывала в гомельской женской колонии и, отсидев его полностью, покинула Беларусь. Сейчас бывшая политзаключенная живет в Швейцарии, где получила международную защиту.
– Второй штрих, который очень красноречиво свидетельствует о нравах в колонии и моральном облике ее сотрудников – большой, чуть ли не на всю стену портрет Феликса Дзержинского в оперативной части ИК-4. Все эти вещи говорят сами за себя. Тюремщики, особенно если говорить о руководстве колонии – рьяные последователи сталинской идеологии. Это очень жестокие люди, заточенные на репрессии, они искренне считают политзаключенных «врагами народа» и уверены в том, что занимаются благородным делом, пытая, гноя и уничтожая нас, – делится воспоминаниями Ольга Класковская.
– Система заточена на расчеловечивание любого, кто попал за решетку, и неважно, по какой статье. Женщинам запрещено поддерживать друг друга, проявлять теплоту, сочувствие. Нельзя поделиться или поменяться какими-то сладостями, сигаретами или средствами гигиены. Начальница одного из отрядов говорила нам, что мы даже не имеем права взять у другой осужденной карандаш, чтоб что-то написать и снова его вернуть, потому что за это предусмотрено наказание, – говорит бывшая политзаключенная Наталья (имя героини изменено в целях безопасности). Женщину в 2021 году осудили к трем годам лишения свободы по той же печально известной «народной статье» 342 – «организация либо активное участие в групповых действиях, которые грубо нарушают общественный порядок». Срок она отбывала в гомельской женской колонии: во время нахождения за решеткой переболела коронавирусом, приобрела ряд хронических заболеваний.
После освобождения в мае 2023 года бывшая политзаключенная уехала из Беларуси. Сейчас Наталья живет в Польше.
– Воспоминания о заключении очень тяжелые, – продолжает женщина. – Иногда хочется обо всем этом забыть, но не получается. Когда вижу, что на часах десять утра или восемь вечера, каждый раз понимаю, что в эту минуту наши подруги стоят на позорной проверке профучета, и что это происходит в любую погоду. Когда мы нашивали на свою одежду желтые бирки, это вызывало в наших головах определенные параллели. Несмотря на то, что сотрудники колонии как будто придерживаются правил внутреннего распорядка, политзаключенные с каждым днем все больше теряют силы, здоровье – физическое и психическое, и при этом никак не могут себя защитить. Плюс политических узников постоянно пугают новым сроком.
Ольга Класковская говорит, что режим убивает политзаключенных медленно. И что пытая, тюремщики получают от этого большое наслаждение, и при этом еще позиционируют себя гуманистами и моралистами.
– В отряде, где я сидела, было четыре унитаза на сто человек. Утром в туалет вообще было не попасть. Для женщин в гомельской колонии созданы чудовищные условия: ни помыться толком, ни привести себя в порядок. На принудительной работе на фабрике нечем дышать, летом температура в цехе более сорока градусов, женщины часто из-за этого теряли сознание. Тебя все время гоняют на тяжелые инвентарные работы, заставляют сгребать снег и лужи, чистить асфальт от птичьего помета. Ты там все время голодный, грязный, больной, обессиленный, а медицинской помощи практически нет.
Почти пять месяцев я провела в штрафном изоляторе и ПКТ (помещение камерного типа – ред.), и иногда думала, что лучше бы меня уже расстреляли, чем каждый день проходить через весь этот ад, – делится воспоминаниями Ольга Класковская.
Экс-политзаключенная Ольга Филатченкова, осужденная в 2021 году к двум с половиной годам лишения свободы по «народной статье» дабавляет, что самое сложное в колонии – то, что ты себе не принадлежишь и в любой момент может случиться все, что угодно. 
– В колонии все организовано крайне бестолково: в тюремной одежде есть карманы, но держать в них руки нельзя. Есть батареи, но сушить белье на них нельзя. Есть локеры и тумбочки, но в них почти ничего нельзя хранить. Вроде, есть одежда, но если холодно или жарко, то даже ее по своему желанию ты не можешь поменять, потому что ты должен быть одет по установленному на тот момент номеру формы. Есть в конце концов в каждом отряде душ, но мыться нельзя. Ну и много чего еще, как то тягание снега в мешках за столовую или выгребание луж после дождя, – вспоминает бывшая политзаключенная, которая после освобождения выехала из Беларуси и сейчас вместе с детьми живет в Польше.
«Без поддержки и солидарности, возможно бы, не выжили там»
Ольга Филатченкова уверена, что солидарность сыграла большую роль в том, чтобы выжить в заключении:
– Поддержка и вера в людей очень сильно помогали держаться. Также я верила, что все в конце концов когда-то будет хорошо, старалась сохранять оптимизм, улыбаться даже через силу, не падать духом. Я очень благодарна всем белорусам за заботу, сопереживание, за то, что всегда находили теплые слова поддержки для нас, писали нам. Благодаря вам мы выдержали этот ад.
Наталья добавляет, что тюремщики все время стремятся к тому, чтоб политзаключенный упал духом, сломался. Посему, отмечает собеседница, пленным режима постоянно вбивают в голову, что они, мол, никому не нужны и про них все забыли.
– Мы всегда верили, что это неправда, что это вранье и манипуляции со стороны людей в погонах. То, что нас почти полностью лишали корреспонденции, воровали и уничтожали наши письма, ограничивали доступ к информации, а во время телефонных звонков домой каждое наше слово подвергали цензуре совсем не означает, что белорусы о нас забыли и отреклись от нас, – говорит собеседница. – Информацию с воли, хоть и в очень ограниченном количестве, мы все равно получали, разными путями. Мы знали, что за нас продолжают бороться, что у нас появились символические крестные в западных правительствах, что белорусы зарубежья и европейские правозащитники все время проводят акции в нашу поддержку. Благодаря этому у нас открывалось второе дыхание.
– Солидарность очень сильно раздражала тюремщиков: в каждом ее проявлении они видели опасность, крамолу. Как-то оперативники уничтожили мою открытку за то, что в ней было написано «добро победит зло», – вспоминает Ольга Класковская. – Начальник оперчасти ИК-4 Алехин посчитал эту безобидную фразу «законспирированными лозунгами оппозиции». Разве не маразм?
Пресекались любые проявления солидарности: как между политзаключенными, так и внешние. Но мы все равно знали, что белорусская и международная общественность помнит о нас и все время борется за наше освобождение. Знали мы, что и для Светланы Тихановской тема освобождения политзаключенных – это проблема номер один, и что она все время поднимает ее на международной арене, постоянно апеллирует к западным политикам по этому вопросу. Не знаю, как бы удалось выжить в том аду без солидарности. Я искренне благодарна всем за поддержку. Спасибо, что не забывали про нас и все время старались вытянуть нас из плена и сделать нашу жизнь за решеткой хоть немного легче.
«Все жерты не напрасны»
– Я ни о чем не жалею, – говорит Наталья. – Когда я сделала свой выбор и зарегистрировалась независимым наблюдателем в двадцатом году, я сделала это осознанно. Мои родители воспитывали меня на принципах, что правда – это прежде всего. И я всего только желала знать правду про итоги президентских выборов. Мы прошли через тяжелые испытания, но мы, слава богу, выжили и не потеряли своей человечности. И еще больше укрепились в мысли, что нашу страну нужно вернуть в русло законности и правопорядка.
Ольга Филатченкова добавляет, что заключение стало для нее «настоящей школой жизни» и что она также ни о чем не жалеет:
– Я стала сильнее и мудрее. Встретила за решеткой много чудесных людей. Да, наш опыт тяжелый, драматический, но я горжусь тем, что мы были и остаемся на правильной стороне истории.
– Конечно, лучше бы не было этой тюрьмы, как и всех этих чудовищных репрессий, что захлестнули Беларусь с двадцатого года. Но если бы мы не вышли тогда, в двадцатом, на улицы и не защищали свой выбор, не были вместе со своим народом – то тогда бы мы были не мы, – добавляет Ольга Класковская. – Понятно, я ни о чем не жалею. Все не зря, как и все жерты – не напрасны. Они все легли и ложатся в фундамент новой Беларуси.
А она, Беларусь, обязательно когда-нибудь будет свободной и демократической. Ничего еще не закончилось, страница не перевернута. Белорусы – это свободолюбивая европейская нация, которая уже давно переросла этот режим и знает, что означает «людьми зваться». И в конце концов мы обязательно отстоим это право.
Продолжить
