На неделе народно избранный лидер Беларуси Светлана Тихановская в прямом эфире ответила на вопросы беларусов. Предлагаем вашему вниманию ответы на некоторые вопросы.
Какой план?
План победить. Но, так как почти все демократические силы за границей, тут не такое широкое поле для действий, как в Беларуси. С другой стороны, если бы мы были в Беларуси, — по крайней мере я точно была бы в тюрьме. Но я здесь. И на этом месте я могу мобилизировать международных партнеров, влиять на повестку дня, делать заявления, общаться с лидерами других стран. Также мы помогаем формировать структуры внутри Беларуси — это запрос беларусов, а мы просто являемся как бы связующим звеном между активистами, потому что нужно быть осторожными. Также мы продолжаем налаживать связи с госслужащими в совершенной секретности.
Очень страшно выходить на мирный протест. Что делать?
Необходимо продолжать подключаться к разным инициативам, которые придумывают сами люди. Делать это тайно, подпольно, партизанскими методами. К сожалению, так приходится действовать в отсутствие всякой законности в нашей стране. Нужно голосовать на платформе «Голос». Поддерживать инициативу по бойкотированию продукции — это поможет ухудшить финансовое положение кошельков режима, прежде всего. Выходить из провластных профсоюзов и вступать в независимые. По мере возможности, делать большие или маленькие уличные акции. Показывать символикой, что нас много, мы здесь — это возвращает нам ощущение единства, которое нам всем так сейчас нужно. Писать письма политзаключенным — это очень важно, ведь там им рассказывают, что о них все забыли и перестали бороться, пусть они знают, что это неправда. Помогать семьям политзаключенных и тех, кто задержан по политическим мотивам. Никто не осуждает и не требует от людей делать то, что они не могут. Но каждый маленький шаг от тех, кто сейчас в Беларуси, стоит очень многого.
Общаетесь ли вы с мужем, как часто?
Через адвокатов. Мы можем отправлять какие-то месседжи, обмениваться письмами и получать обратную связь. Раза два в неделю получается.
Что по переговорам? С кем вы надеетесь говорить и какой предмет переговоров будет?
Сначала нужно прийти к переговорам. А чтобы они начались, нужно усиливать давление на режим. Перед переговорами всегда есть стадия диалога или консультаций экспертов. Именно для этого сейчас наши международные друзья ищут договороспособных представителей режима, потому что Лукашенко не договороспособен. Когда мы говорим о переговорах, никто Лукашенко и не имеет в виду. Нужно искать людей, которые понимают, что страну из кризиса нужно выводить, а не оставлять после себя выжженное поле. Нам нужны сильные посредники. Понятно, что режим не идет на прямые переговоры с беларуским сообществом. Поэтому мы ищем выход на международные структуры, чтобы они были посредниками. Но диалог должен быть между режимом и беларуским сообществом, а не Евросоюзом — только так. Но для того, чтобы договоренности, которые будут достигнуты на переговорах, потом выполнялись, нам нужны гарантии. Нас уже много раз обманывали. И гарантии выполнения договоренностей могут нам предоставить страны-гиганты — Германия, Франция, США, Россия. Но напомню, что главное условие, без которого переговоров не будет, — это освобождение политзаключенных.
А если переговоров не будет, какой ваш план?
Что значит не будет? Мы все делаем для того, чтобы они состоялись. Мы не прекращаем давить на режим. Вспомните слова Маши Колесниковой. Мы должны не опускать руки. Как бы не повернулся ход событий, стадию переговоров мы не перешагнем. Если режим сыграет какую-то игру и поставит вместо нелегитимного президента какого-то другого человека, беларусы с этим тоже не согласятся. Нужно все обговорить с беларусами, чтобы им было комфортно, что какой-то человек управляет их страной на какой-то короткий период, ведь новые выборы все равно неизбежны. Переговоры будут!
Когда вы станете жестче?
Мне пришлось учиться становиться жестче, потому что я по натуре очень мягкий и добрый человек. Когда Сергей говорил, что надо жестче, он имел в виду жесткость в риторике. Я говорю о международной политике. Если раньше ты просишь: «обратите, пожалуйста, внимание, нам плохо», то сейчас ты это просто требуешь. Потому что это вызов не только для беларусов, но и для вас — защищайте ценности, которые вы пропагандируете — права человека, достоинство, право выбора, право голоса. Никто не просит вас вмешиваться во внутреннюю политику, потому что это должны сделать беларусы. Но стойте за свои ценности. Вот в этом я вижу жесткость.
Готовы ли вы простить силовиков, если они арестуют Лукашенко, но при этом они заляпаны в крови? И как думаете, готовы ли простить беларусы.
Так много условий! Надо задать этот вопрос беларусам. Это такой разделяющий вопрос из разряда тех, на которые нет однозначного ответа. Много «но», много условий. В КС есть концепция национального примирения, там говорится и о прощении. Но нельзя простить людей, которые совершали тяжкие и особо тяжкие преступления. Они все равно должны предстать перед справедливым судом. А условие, которое сформулировано в вопросе, это особый случай, я бы сказала.
Что делать, если мы не победим за весну или за лето?
Ребята, я всегда говорю, что мы уже победили. Просто сейчас вынуждены отстаивать свою победу. Мы победили наш страх, нашу неуверенность в себе, мы поняли, что несем ответственность за свою страну, что больше не доверяем этому человеку, который силовыми методами удерживает власть. Да, нам сейчас приходится отстаивать эту победу, но мы ее обязательно отстоим. Вопрос лишь в том, как быстро и сколько жертв готов принести режим, чтобы удержаться в кресле.
Полную версию интервью смотрите ЗДЕСЬ.
Какой план?
План победить. Но, так как почти все демократические силы за границей, тут не такое широкое поле для действий, как в Беларуси. С другой стороны, если бы мы были в Беларуси, — по крайней мере я точно была бы в тюрьме. Но я здесь. И на этом месте я могу мобилизировать международных партнеров, влиять на повестку дня, делать заявления, общаться с лидерами других стран. Также мы помогаем формировать структуры внутри Беларуси — это запрос беларусов, а мы просто являемся как бы связующим звеном между активистами, потому что нужно быть осторожными. Также мы продолжаем налаживать связи с госслужащими в совершенной секретности.
Очень страшно выходить на мирный протест. Что делать?
Необходимо продолжать подключаться к разным инициативам, которые придумывают сами люди. Делать это тайно, подпольно, партизанскими методами. К сожалению, так приходится действовать в отсутствие всякой законности в нашей стране. Нужно голосовать на платформе «Голос». Поддерживать инициативу по бойкотированию продукции — это поможет ухудшить финансовое положение кошельков режима, прежде всего. Выходить из провластных профсоюзов и вступать в независимые. По мере возможности, делать большие или маленькие уличные акции. Показывать символикой, что нас много, мы здесь — это возвращает нам ощущение единства, которое нам всем так сейчас нужно. Писать письма политзаключенным — это очень важно, ведь там им рассказывают, что о них все забыли и перестали бороться, пусть они знают, что это неправда. Помогать семьям политзаключенных и тех, кто задержан по политическим мотивам. Никто не осуждает и не требует от людей делать то, что они не могут. Но каждый маленький шаг от тех, кто сейчас в Беларуси, стоит очень многого.
Общаетесь ли вы с мужем, как часто?
Через адвокатов. Мы можем отправлять какие-то месседжи, обмениваться письмами и получать обратную связь. Раза два в неделю получается.
Что по переговорам? С кем вы надеетесь говорить и какой предмет переговоров будет?
Сначала нужно прийти к переговорам. А чтобы они начались, нужно усиливать давление на режим. Перед переговорами всегда есть стадия диалога или консультаций экспертов. Именно для этого сейчас наши международные друзья ищут договороспособных представителей режима, потому что Лукашенко не договороспособен. Когда мы говорим о переговорах, никто Лукашенко и не имеет в виду. Нужно искать людей, которые понимают, что страну из кризиса нужно выводить, а не оставлять после себя выжженное поле. Нам нужны сильные посредники. Понятно, что режим не идет на прямые переговоры с беларуским сообществом. Поэтому мы ищем выход на международные структуры, чтобы они были посредниками. Но диалог должен быть между режимом и беларуским сообществом, а не Евросоюзом — только так. Но для того, чтобы договоренности, которые будут достигнуты на переговорах, потом выполнялись, нам нужны гарантии. Нас уже много раз обманывали. И гарантии выполнения договоренностей могут нам предоставить страны-гиганты — Германия, Франция, США, Россия. Но напомню, что главное условие, без которого переговоров не будет, — это освобождение политзаключенных.
А если переговоров не будет, какой ваш план?
Что значит не будет? Мы все делаем для того, чтобы они состоялись. Мы не прекращаем давить на режим. Вспомните слова Маши Колесниковой. Мы должны не опускать руки. Как бы не повернулся ход событий, стадию переговоров мы не перешагнем. Если режим сыграет какую-то игру и поставит вместо нелегитимного президента какого-то другого человека, беларусы с этим тоже не согласятся. Нужно все обговорить с беларусами, чтобы им было комфортно, что какой-то человек управляет их страной на какой-то короткий период, ведь новые выборы все равно неизбежны. Переговоры будут!
Когда вы станете жестче?
Мне пришлось учиться становиться жестче, потому что я по натуре очень мягкий и добрый человек. Когда Сергей говорил, что надо жестче, он имел в виду жесткость в риторике. Я говорю о международной политике. Если раньше ты просишь: «обратите, пожалуйста, внимание, нам плохо», то сейчас ты это просто требуешь. Потому что это вызов не только для беларусов, но и для вас — защищайте ценности, которые вы пропагандируете — права человека, достоинство, право выбора, право голоса. Никто не просит вас вмешиваться во внутреннюю политику, потому что это должны сделать беларусы. Но стойте за свои ценности. Вот в этом я вижу жесткость.
Готовы ли вы простить силовиков, если они арестуют Лукашенко, но при этом они заляпаны в крови? И как думаете, готовы ли простить беларусы.
Так много условий! Надо задать этот вопрос беларусам. Это такой разделяющий вопрос из разряда тех, на которые нет однозначного ответа. Много «но», много условий. В КС есть концепция национального примирения, там говорится и о прощении. Но нельзя простить людей, которые совершали тяжкие и особо тяжкие преступления. Они все равно должны предстать перед справедливым судом. А условие, которое сформулировано в вопросе, это особый случай, я бы сказала.
Что делать, если мы не победим за весну или за лето?
Ребята, я всегда говорю, что мы уже победили. Просто сейчас вынуждены отстаивать свою победу. Мы победили наш страх, нашу неуверенность в себе, мы поняли, что несем ответственность за свою страну, что больше не доверяем этому человеку, который силовыми методами удерживает власть. Да, нам сейчас приходится отстаивать эту победу, но мы ее обязательно отстоим. Вопрос лишь в том, как быстро и сколько жертв готов принести режим, чтобы удержаться в кресле.
Полную версию интервью смотрите ЗДЕСЬ.
Продолжить
